.png)
Уильям Батлер Йейтс родился 13 июня 1865 года в Сандимаунте, одном из районов Дублина. Большая часть детства ирландского литератора прошла в графстве Слайго.
Живописные пейзажи и мистические окрестности северо-западного графства предопределили особый художественный взгляд Йейтса. Представить литературную карту Ирландии без фигуры поэта-духовидца — кощунственное преступление. Именно ему удалось показать и передать самобытную магию места третьего по величине острова Европы.
По материнской линии Йейтс происходил из семьи моряков и купцов, обитавших в портовом городе Слайго. По отцу — от людей учёных и религиозных: прадед и дед поэта были протестантскими священниками. Отец, Джон Батлер Йейтс, долгое время причислял себя к художникам-прерафаэлитам и привил сыну любовь к поэзии и живописи.
Если искать главный символ судьбы Йейтса, то им стоит выбрать сочетание противоположностей. Мистический практикум в нём будет сочетаться с активной политической деятельностью, следование строгим и консервативным формам в стихах с усвоением и применением приёмов европейского авангарда.
Англо-ирландский конфликт также будет состоять из единства противоположностей в душе поэта. Вот что он скажет об этом в предисловии к своим сочинениям: «Мне приходится напоминать себе, что хотя все мои предки были ирландцами, моя душа обязана своим существованием Шекспиру, Спенсеру и Блейку, может быть, Уильяму Моррису, что все, что я люблю, пришло ко мне при посредстве английского языка, на котором я думаю, говорю и пишу. И тогда любовь и ненависть раздирают меня напополам».
Но Йейтс мечтал, чтобы Ирландия произнесла своё могучее слово, и такую возможность подарила история. На рубеже веков Ирландия стремится к политической и культурной автономии. Терпеть диктат Британской империи становится невозможно, и в Ирландии активно начинает развиваться национально-освободительная борьба. Изменения в политической обстановке повлекли за собой обновление в культуре. Так, в мировую литературу приходит «Ирландское литературное возрождение» — эстетическое движение, стремившееся показать самобытность кельтской мифологии и фольклора. Под его знамена встанут леди Огаста Грегори, лорд Дансени, Джон Синг, Джордж Рассел и Уильям Батлер Йейтс, который станет одним из лидеров движения.
В ранних поэтических сборниках Йейтса «Перекрёстки», «Роза», а также в поэме «Странствие Ойсина» воспевается друидическая и магическая Ирландия с её таинственными лесами и речными туманами. Йейтс противопоставляет страну волшебных сумерек всей остальной Европе, подверженной меланхолии и распаду.
Неким творческим манифестом внутреннего кельтства становится прозаический сборник «Кельтские сумерки», впервые опубликованный в 1893 году. Он будет дополнен и переработан в 1902 году. «Кельтские сумерки» идеально подходят для первого знакомства с творчеством Йейтса. Сборник представляет собой собрание историй, присказок и реальных встреч ирландских крестьян с фольклорной невидалью Ирландии.
На этапах творческого становления Йейтс черпал вдохновение в наследии английских романтиков. Романтизм видится ему искусством борьбы с прагматичной действительностью, в которой нет места героизму и любви. Из всей плеяды англоязычных романтиков главными для него станут Уильям Блейк и Перси Биши Шелли. У Блейка он научится свободе поэтического воображения, а у Шелли — силе художественного слова. Позднее Йейтс познакомится с поэзией европейских символистов, а именно Артюра Рембо и Стефана Малларме, а также будет очарован театром Мориса Метерлинка. Уже в зрелом возрасте Йейтс и вовсе будет причислять себя к художникам символистского толка.
Главным героем многих своих пьес и стихотворений он выберет героя уладского цикла Кухулина. Он станет не просто частым гостем в произведениях, а поэтическим символом. Некой ролевой моделью для молодого Йейтса, вставшего на путь борьбы с мировым унынием.
В 1889 году Уильям Батлер Йейтс знакомится с музой всей своей жизни — Мод Гонн. Ей будут посвящены самые лирические и проникновенные стихи ирландского миннезингера. В Мод Гонн поэт видел не просто возлюбленную, а ожившую красоту ирландского духа. Так он вспоминал их первую встречу: «Я никогда не думал, что увижу в живой женщине воплощение такой великой красоты. Она была достоянием знаменитых полотен, поэзии, легендарного прошлого». С появлением Мод Гонн в жизнь Йейтса сильнее входит политическая и социальная тематика, правда, понимаемая на свой лад.
Для Йейтса было важно, чтобы обновление и расцвет родной страны были не только социальными, но и духовными. Он считал, что Ирландия грядущих времён должна пробудить в себе великий кельтский дух. Он часто строил и предлагал различные проекты по ирландскому ренессансу. Одним из них стала «Крепость героев».
В графстве Роскоммон на озере Лох-Кей Йейтс найдёт остров с полуразрушенным замком и решит основать там мистический орден, сочетающий христианство с ирландским язычеством. Он воображал, что «Крепость героев» будет особым местом, где самые преданные сыны Ирландии смогут обогатиться тайным знанием для возрождения кельтского величия.
Эта идея была навеяна участием Йейтса в эзотерической жизни литературной Европы. Йейтс был членом нескольких герметических братств, самым известным из которых был орден Золотой Зари. Внутри ордена он познакомился со спиритизмом, алхимией, розенкрейцерством, египетской магией и восточной философией. Все усвоенные науки станут частью его сложного символического языка.
Ещё одной попыткой повлиять на культурную и социальную жизнь станет создание Ирландского национального театра (Театра Аббатства). В какой-то мере создание Театра Аббатства можно считать аналогом неудавшейся «Крепости героев». Театру Йейтс отводил особую метафизическую роль. Он полагал, что театр способен преобразить зрителей духовно. Совместно с леди Грегори и Джоном Сингом Йейтс будет создавать пьесы, в основе которых — кельтская мифология.
В его ранних пьесах обыгрывались ирландские легенды, с элементами мистики и оккультизма. Самые известные из них — «Графиня Кэтлин» (1892), «Земля желания» (1894), «Кэтлин ни Холихан» (1902), «Королевский порог» (1904) и «Дейдра» (1907).
Под руководством Йейтса ирландская сцена обретёт не только первый национальный, но и экспериментальный театр. Йейтс привлечёт к постановкам пьес известного английского режиссёра, художника и автора знаковой статьи «Актер и сверхмарионетка» Гордона Крэга. Более того зрители Театра Аббатства одними из первых увидели применение «ширм Крэга» в постановке пьесы Йейтса «Песочные часы» в 1911 году.
Для ирландского театра Йейтс создаст свои главные шедевры — «Четыре пьесы для танцовщиков». В них он объединяет эстетику японского театра Но с кельтской мифологией. Упразднив сценические декорации и спрятав лица актёров за ритуальными масками, Йейтс пытался возродить древние театральные мистерии. Актёры не должны были передавать свою личность, им надлежало быть сценическими жрецами, через которых говорят духи и символы прошлого.
Ближе к концу жизни в творчестве Йейтса преобладали пессимистические и меланхоличные тона. Театральные эксперименты не принимались ирландской публикой, а их глубинный замысел плохо считывался. В последних поэтических сборниках «Башня», «Винтовая лестница» и «Полнолуние в марте» звучат размышления о тщетности земных усилий, цивилизационном распаде и общечеловеческой стагнации. Подобные настроения усиливались как неспокойной политической обстановкой в преддверии Мировой войны, так и личными разочарованиями поэта.
Особенно сильно йейтсовская печаль проявится в последних пьесах «Чистилище» и «Смерть Кухулина». В них практически отсутствует героический свет, исходивший от раннего Йейтса. Герои этих пьес сталкиваются с жестокой правдой жизни, не имея возможности ей противостоять.
Тем не менее поэтические сборники Йейтса «Дикие лебеди в Куле» (1919), «Майкл Робартес и танцор» (1921), «Башня» (1928), «Винтовая лестница и другие стихотворения» (1933) и «Последние стихотворения и пьесы» (1940) заслужили автору славу одного из выдающихся и наиболее влиятельных англоязычных поэтов XX века.
В 1923 году Йейтсу присуждена Нобелевская премия по литературе, с формулировкой «За вдохновенное поэтическое творчество, передающее в высокохудожественной форме национальный дух».
Йейтс не оставлял своего увлечения оккультизмом. В 1925 году издал книгу «Видение» — размышления о взаимосвязи этапов развития человеческого духа с фазами луны. Также Йейтс — автор статей о литературе и театре, составитель антологий английской лирики.
Умер во Франции 28 января 1939 года, похоронен в коммуне Рокбрюн-Кап-Мартен. В 1948 его прах был перевезён в Ирландию (с участием почётного караула французских альпийских стрелков — впервые воинские почести отдавались гражданскому лицу) и перезахоронен в небольшой деревушке Драмклифф, на берегу залива Слайго.
Таким был путь ирландского поэта Уильяма Батлера Йейтса. Для англоязычной литературы Йейтс станет знаковой фигурой высокого модернизма. В Ирландии главным национальным и любимым поэтом, певцом изумрудного острова и кельтских туманов.
В России одним из главных исследователей и переводчиков У. Йейтса является Григорий Кружков (род. в 1945). Так в 2019 году вышла книга Г. Кружкова «Ветер с океана: Йейтс и Россия». В ней автор рассматривает творчество У.Б. Йейтса в контексте русской поэзии эпохи, сопоставляет с признанными отечественными поэтами, знакомит с материалами своей докторской диссертации на тему «У. Йейтс и русский неоромантизм».
Подробнее о жизни и творчестве У. Йейтса можно почитать на сайте Г. Кружкова.
Стихотворения У. Йейтса (перевод Г. Кружкова):
Белые птицы
Зачем мы не белые птицы над пенною зыбью морской!
Еще метеор не погас, а уже мы томимся тоской;
И пламень звезды голубой, озарившей пустой небоскат,
Любовь моя, вещей печалью в глазах твоих вечных распят.
Усталость исходит от этих изнеженных лилий и роз;
Огонь метеора мгновенный не стоит, любовь моя, слез;
И пламень звезды голубой растворится в потемках как дым:
Давай в белых птиц превратимся и в темный простор улетим.
Я знаю: есть остров за морем, волшебный затерянный брег,
Где Время забудет о нас и Печаль не отыщет вовек;
Забудем, моя дорогая про звезды, слезящие взор,
И белыми птицами канем в качающий волны простор.
***
Кто вслед за Фергусом готов
Гнать лошадей во тьму лесов
И танцевать на берегу?
О юноша, смелее глянь,
О дева юная, воспрянь,
Оставь надежду и тоску.
Не прячь глаза и не скорби
Над горькой тайною любви,
Там Фергус правит в полный рост —
Владыка медных колесниц,
Холодных волн и белых птиц
И кочевых косматых звезд.
В тени Бен-Балбена
I
То, чего аскет искал
Возле Фиваидских скал
И Атласская колдунья
Бормотала в новолунье,
То, о чем, таясь, молчат
Тени, что в тумане мчат
Конной призрачной ордой
Под Бен-Балбенской грядой,
Всадники, чей лик отмечен
Бледностью сверхчеловечьей,
Облеку в свои слова.
Суть их знанья такова.
II
Человек — в цепи звено,
Ибо в нем заключено
Два бессмертья: не умрет
Ни душа его, ни род.
Всяк ирландец испокон
Чтил бесстрашия закон,
Ибо, встретив меч врага,
Знал: разлука недолга.
Сколько дюжий гробокоп
Землю заступом не скреб,
Все, кому он яму рыл,
Ускользают из могил.
III
Тот, кто молвил в старину:
«Боже, ниспошли войну!» —
Знал, что если спор велик
И слова зашли в тупик,
Человек мужает враз,
Пелена спадает с глаз.
В битву ярую вступив,
Он смеется, все забыв, —
Ибо даже мудрый впасть
Должен в буйственную страсть,
Чтоб не искривить свой путь,
Выбрать друга, вызнать суть.
IV
Помни, скульптор, верь, поэт:
В модных школах правды нет.
Делай дело — и блюди
Божью истину в груди.
Знай, откуда что пошло:
Измеренье и число,
Форм египетских канон,
Вольный эллина уклон.
Чти превыше всяких вер
Микеланджело пример:
Ведь не зря его Адам
Зажигает кровь у дам,
Кружит головы невест.
Погляди, как точен жест.
Правит творческой рукой
Совершенства сон мирской.
Есть у мастеров старинных
На божественных картинах
За фигурами святых
Дивный сад, где воздух тих,
Где безоблачные выси,
Травы, и цветы, и листья —
Словно грезы, что подчас
Спящих переносят нас
На какой-то остров дальний —
Чтоб, очнувшись в душной спальне,
Знали мы: за явью скрыт
Мир иной. Скрипит, кружит
Колесо… Едва затмились
Вековые сны, явились
Калверт, Уилсон, Блейк и Клод
Новый возвести оплот
В душах, но сменилось круто
Время — и настала смута.
V
Верьте в ваше ремесло,
Барды Эрина! — назло
Этим новым горлохватам,
В подлой похоти зачатым,
С их беспамятным умом,
С языком их — помелом.
Славьте пахаря за плугом,
Девушек, что пляшут кругом,
Буйных пьяниц в кабаке
И монаха в клобуке;
Пойте о беспечных, гордых
Дамах прошлых лет и лордах,
Живших в снах и вбитых в прах,
Пойте щедрость и размах, —
Чтобы навеки, как талант свой,
Сохранить в душе ирландство!
VI
Под Бен-Балбенской горой
Йейтс лежит в земле родной.
Возле церкви — ряд могил,
Прадед здесь попом служил.
Место сиротливо, пусто,
Нет ни мрамора, ни бюста,
Только камень-известняк
Да завет, гласящий так:
Холодно встреть
Жизнь или смерть.
Всадник, скачи!
Автор статьи: Солонко Алексей.
.jpg)
.png)
.png)
